Доктор неизлечимых

Доктор неизлечимых #

Степень доктора медицины Марат получил в Эдинбургском университете святого Эндрюса в 1775 году. Сфера его профессиональных интересов была весьма обширна: офтальмология, венерология, лечение кожных заболеваний. Кроме того, Марат был одним из первых теоретиков и практиков электротерапии, причем практиков успешных. Таланты его уже тогда проявились не только в области медицины. «Я опубликовал до сего дня двадцать томов как по физиологии и медицине, так и по физике и политике» — пишет он в уже цитированной статье. Большинство работ по физике, написанных Маратом, посвящено электричеству, самой загадочной и неизведанной на тот день области физической науки; спустя два века видно, что во многих вопросах автор опередил свое время. Официального признания современников труды Марата не получили, хотя в независимых научных кругах были оценены довольно высоко. Достаточно сказать, что испанские ученые предлагали ему возглавить Мадридскую Академию Наук, но французские академики отговорили их от этого со всей решительностью, на которую были способны.

Во времена стычек с академиками, а стычек было великое множество — неспроста ведь французские мэтры столь рьяно предостерегали испанских коллег относительно своего соотечественника, — во времена стычек с академиками Марат проявил себя как отъявленный склочник. Впрочем, сами академики предстают не лучшими: косные, самодовольные, самонадеянные и вместе с тем опасливые блюстители устоев, профессиональные камни преткновения. Атмосфера постоянных склок вообще характерна для того времени — от Академии Наук до Якобинского Клуба. Почти все великие люди этой необыкновенно богатой гениями эпохи склочничать умели и любили.

Склоку Марат продолжил и после революции; длилась она до тех пор, пока революционным декретом академия не была распущена. Случилось это в 1792 году, за год до смерти Марата.

Пробовал себя доктор также в качестве романиста, но явно неудачно; «Приключение графа Понятовского», роман в письмах из русско-польской жизни, он сам признавал чрезмерно сентиментальным и неловко написанным. Неудачной вышла и предпринятая в молодости попытка сотрудничать с энциклопедистами, идейно обеспечивавшими грядущую революцию — отказал ему в этом лично Д’Аламбер, ставший одной из самых больших антипатий Марата. Еще одной антипатией был желчный старец Вольтер, в свое время вдоволь наиздевавшийся над его книгой «О человеке, или о принципах и законах влияния души на тело и тела на душу»; нечего говорить, что Марат в долгу не остался, и ответный заряд желчи Вольтеру был обеспечен. «Я боролся с принципами современной философии, вот источник неутомимой ненависти ее апостолов», — напишет позднее Марат.

Жан-Поль Марат

На поприще медицины Марат преуспевал; достаточно сказать, что одним из его пациентов и конфидентов был брат короля, будущий король Карл X. В те времена модный и влиятельный д-р Марат носил шпагу и совершал прогулки в сопровождении слуги.

Исцелив от туберкулеза влиятельную маркизу де Лобеспин с помощью лекарства, изобретенного им лично, Марат достиг пика популярности в высшем свете. Красавица маркиза отблагодарила доктора в духе французских романов, сделавшись его любовницей (Марат, вопреки имиджу страшилища, вообще пользовался успехом у слабого пола). Париж называл его «врачом неизлечимых».

И вдруг, как принято писать в таких случаях, хотя хорошо понятно, что случается такое вовсе не вдруг, — вдруг он бросает практику, с головой уйдя в медицинские и физиологические опыты и в политику, конечно же, в политику. Из богатого дома в аристократическом Сен-Жерменском предместье он переезжает в маленькую квартирку в плебейском квартале, откуда, с улицы Старой Голубятни, и объявляет абсолютистскому государству свою персональную войну.

Назад Огонь под пеплом Революция как исцеление Вперёд